Колдобина

С возрастом время бежит все быстрее и быстрее. Это изменение происходит незаметно.   Вечной сутолоке и бестолковице жизни не всегда есть желание остановиться и задуматься. И вдруг накатанная колея дает сбой, колдобину, которая встряхивает (либо останавливает), и оглядываешься в недоумении по сторонам, и переводишь взгляд назад, и лезут в голову, ставшие посторонними давно уже, мысли.
И начинаешь сначала с близкого, - сегодняшне-вчерашнего. Вдруг обнаруживается, что двух выходных уже не хватает, чтобы восстановиться, и в понедельник просыпаешься и приходишь на работу разбитый, как старухино корыто. Что давно уже не читаешь ничего нового, а перечитываешь старое. Что прогулки с собакой становятся все короче и короче, и только в выходной, в хорошую погоду, ты позволяешь себе неспешно пройти те 3-4 км, которые раньше пробегал каждый день, подгоняя отвлекающегося пса. Что новые веяния на работе даются все тяжелее и тяжелее, и постигаешь суть уже не с помощью напора и быстрого соображения, а за счет опыта и остатков интуиции. И все меньше и меньше раздражает медлительность стариков, а все больше и боьше времени тратишь на любое дельце. И как-то все притушевывается, - желания тупеют, мечты блекнут, необходимость становится спорной.
И лезут в голову воспоминания. Еще не так отчетливо, как у стариков, - как-то кусками, всплывшими эмоциями, обрывками споров, запахами. И с какой-то досадой обнаруживаешь, что вечера после школы были длинны и тягучи, и за день можно было переделать все свои детские дела и побеситься от скуки. И мир казался огромен, неизучен, но все же сер. И время приходилось убивать.
Убивать долго... Вечерами в общежитии института, до одурения перекидываясь в карты, "глотая" книги и слушая кассеты со свежайшими хитами, нашими и не очень. Борясь со сном на боевом дежурстве или в наряде, а вечером - просматривая программу "Время" - в армии. Откровенно гоняя балду после "дембеля", не зная куда потратить избыточную энергию.
И вот незаметно, тихой сапой, вдруг обнаруживаешь, что все, не надо убивать время, - нет его лишнего. Что надо сделать то и это, и еще вон то, а эту хреновину можно оставить на "после потом". И появляется желание разложить накапливающиеся дела по полочкам и приоритетам. И пробуешь это сделать, но вовремя схватываешься и начинаешь делать не по надобности, а по настроению. И в минуты особо тяжелого душевного состояния открываешь первую страницу Екклесиаста, читаешь мудрые слова величайшей книги, и через несколько абзацев начинаешь горько усмехаться - все уже было, все суета сует и абсолютно бессмысленно. Это успокаивает и , соприкоснувшись с мудростью, появляются силы и вновь суета засасывает в свое болото, колдобина в колее забывается и все возвращается на круги своя.
И жизнь опять несется куда-то, глупо и бестолково, и снова некогда оглянуться по сторонам и подумать о чем-то серьезном. И лишь иногда, перечитывая старые книги или сталкиваясь с чем-то резонирующим душе в газетах-журналах или И-Нете, вспоминаешь свои давно забытые мечты и грустно улыбаешься: СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫМ!
Наивный дурачок...